Широк левый фронт, очень широк... Я бы сузил (с)

За узкую левую!  http://levoradikal.ru/archives/15048



Понятие «узкая левая» ввели редакторы Леворадикала. За короткое время это определение завоевало известное признание. В первую очередь этому способствует печальная популярность понятия «широкая левая», ставшего на сегодняшний день объектом насмешек. Правда, смеяться тут не над чем.

Что имели мы в виду, используя определение «узкая левая»? Почему мы стали использовать это понятие?

Всё дело в болгарах. Болгарин Дмитрий Благоев сыграл выдающуюся роль в формировании российской социал-демократии. Он первым в России образовал соц-дем партию, существовавшую раньше РСДРП. Болгарские с.-д. находятся в исторической тени большевиков, но они не уступали последним в последовательности и верности марксистской ортодоксии. Болгарских ортодоксов называли тесняками, их оппонентов широкими. Таким образом, понятие «широкая левая» и «узкая левая» есть лишь современная вариация нарицательных имён оппортунистического и революционного направлений в социализме.

Многие товарищи до сих пор не вполне ясно понимают разницу между подходами к организации партии большевиков и меньшевиков, тесняков и широких, революционеров и оппортунистов. Действительно, разве Мартов, Аксельрод, Плеханов — разве это не ортодоксы? Разве они не были ближайшими соратниками Ленина? Разве, наконец, второй съезд р.с.д.р. партии не доказал полное единство взглядов по всем принципиальным теоретическим и тактическим вопросам среди большевиков и меньшевиков? Кто внимательно изучал аргументацию Ленина против Мартовской формулировки первого параграфа устава партии, тот должен знать о приходящем характере разногласий по этому вопросу. Рекомендую для лучшего понимания того, о чём я говорю, прочесть статью Ленина «О реорганизации партии».

Вплоть до 1912 года большевики и меньшевики предпринимали попытки к объединению. Тогда, во времена господства II Интернационала, существование нескольких социалистических партий внутри одного национального государства считалось дурным тоном. Формально ревизионисты были разгромлены «марксистским» крылом II Интернационала, формально Международное социалистическое бюро находилось на стороне Ленина и РСДРП против т.н. Организационного комитета меньшевиков, однако практика международного социализма, уживание оппортунистов и «революционеров» в одном объединении диктовала то давление, которое испытывали на себе большевики.

Меньшевики требовали не только и не столько слияния фактически двух партийных организаций. К слову, меньшевики пользовались в пять раз меньшей популярностью среди рабочих, что выражалось в тиражах газет обеих фракций — «Правды» и «Луча». Меньшевики требовали объединения всех вообще формально-социалистических организаций России, включая трудовиков и эсеров. На объединение с меньшевиками на почве действительно марксистской программы большевики были согласны, однако большевики были категорически против объединения всех вообще социалистов под одной фирмой российской социалистической партии.

Таким образом, раскол 1903 года, осуществившийся на почве малозначимых на первый взгляд разогласий, целиком проявил себя лишь после первой русской революции, её разгрома и с началом нового революционного подъёма. Мы опускаем здесь разногласия, которые существовали в российской социал-демократии в революционный и пореволюционный периоды. Заметим только, что ультралевые большевики, изгнанные из партии после разгрома революции 1905 года, все оказались в стане широких. Это великолепный урок ультралевым болтунам и доктринёрам от марксизма.

Одной из отличительных черт широкой левой является терпимость (толерантность, как модно говорить сегодня) к немарксистским, некоммунистическим теориям в социализме. Организационное единство или союзнические отношения широкие ставят выше теоретической борьбы. Это проявлялось у меньшевиков в терпимости и стремлении к объединению или союзничеству с эсерами. В наше время место эсеров заняли анархисты.

Несмотря на стремление к организационному слиянию всех социалистических и псевдосоциалистических элементов в одну партию, широкая левая всегда выступала с крайне антипартийных позиций. Что я имею в виду? Партийность имеет большое значение в политической борьбе. Мы требуем от рабочего класса проявление классового сознания, т.е. сознания себя частью целого, частью большого организма, предполагающего определённое единство целей и задач, что означает на практике необходимость ставить интересы класса выше не только и не столько личных интересов, сколько интересов других классов. Тем более мы должны требовать от членов партии ставить интересы своей, рабочей партии выше интересов любой другой партии и тем более каких-либо «интересов всего общества» или даже «интересов класса», т.к. рабочий класс имеет не только стратегические, но и сиюминутные интересы.

Когда большевики осуществляли сборы на газету Правда среди рабочих, меньшевики требовали осуществлять сборы на рабочую печать вообще, не по конкретным изданиям и затем делить между всеми социалистами. Принципа партийности меньшевики отказывались придерживаться и в профсоюзах, хотя их принуждало к этому господство большевиков в профсозных организациях. Невский в Истории РКПБ пишет кое-что о дискуссии о партийности профсоюзов. Не зря его книгу и его самого уничтожила сталинская реакция, под ножём которой умер и Профинтерн — Интернационал красных профсоюзов — детище ленинского Коминтерна.

Как уже было сказано, во II Интернационале было два крыла. Реформистское и условно «революционное». Кроме России, Болгарии и Италии, нигде действительно революционные элементы не выделялись из состава социалистических партий. Однако их выделение ясно показывало, что «революционное» крыло II Интернационала на деле является лишь ширмой для оппортунистов и ревизионистов. Такое явление стали именовать центризмом. Потрясения Первой мировой войны создали даже уникальную ситуацию, когда революционная тяжесть большевиков была настолько велика, что с подачи буржуазии центристы создали свой особый Интернационал, получивший остроумное название среди коммунистов: второй с половиной (2 1/2 Интернационал). Правда, этот «Интернационал» очень скоро слился с ревизионистами и социал-шовинистами, и вместе они образовали Социнтерн, существующий и поныне, и поныне служащий интересам буржуазии.

Это явление — центризм — представляет из себя важный элемент широкой левой. Широкая левая вовсе не обязательно открыто ревизует марксизм или рвёт с ревоюционными традициями рабочего движения. Часто широкая левая, совсем в духе Каутского и Ко, подделывает своё движение под коммунистическое. Особенно в России, где к этому располагает богатая история и авторитет большевиков. Очень часто широкие призывают к созданию «действительно революционных, дисциплинированных партий, ставящих не понарошку в качестве цели «взятие власти» и прочую демагогию. На деле за этими словами всегда стоит стремление к объединению с оппортунистическими, ревизионистскими элементами.

Хорошим примером может служить статья Андрея Рудого — редактора одного широколевого издания — «Перспективы революционной коммунистической партии в России». Он не жалеет громких слов и яростной критики широких объединений. Но Рудой, который пытается казаться ортодоксом, на деле не марксист, а т.н. «новый левый» или, как они любят себя именовать, неомарксист. Он сторонник буржуазной концепции «общества потребления», распространитель и популяризатор идей антикоммуниста Фрома и ревизиониста Маркузе, поклонник и популяризатор произведений вроде «Бойцовского клуба» — книги и фильма о фашистской секте белых воротничков. Рудой долгое время писал для сайта Рабкор, существующего на президентские гранты, которым руководит известный путинский «социалист» Кагарлицкий. Кроме того, Рудой является одним из руководителей «Левого фронта» — широкой левой организации, неоднократно проявлявшей крайний оппортунизм и ревизионизм за время всего своего существования.

В России традиционно открытый ревизионизм очень и очень слаб. Меньшевики, в сущности, представляли из себя разновидность центристов на российской почве, а не открытых ревизионистов (бернштейнианцев), как это представляется нам обычно. Сила и размах большевизма определялась в том числе тем, что Ленину и его соратникам приходилось противостоять не столько грубому реформизму и ревизионизму, противостоять которому могли и непоследовательные марксисты и даже немарксисты, но утончённому оппортунизму центристов.

Ярчайшим образом проявляется это положение в вопросе о войне. Как писал Маркс, явления в истории повторяются два раза — один раз в виде трагедии, другой в виде фарса. 2014 год для российских коммунистов был фарсом, повторением трагедии 1914 года, когда подавляющее большинство социалистов встали на социал-шовинистские позиции. Война 2014-2015 года на юго-востоке Украины привела к образованию хорошо известной группировки внутри социализма. Направлений всего три. Социал-шовинисты, выступившие в поддержку России или Украины (это одна и та же социал-шовинистская позиция), социал-пацифисты, выступившие с программой империалистического мира, империалистической сделки, и интернационалисты, которые не только выступили формально против войны (за мирное господство капиталистов), а за превращение империалистической войны в гражданскую. По этому поводу известный в узких кругах лево-либерал Овсянников сочинил смешной софизм. Он пишет, мол, если в 1914 году империалистическая война превратилась в гражданскую, то в 2014 гражданская война превратилась в империалистическую, и поэтому коммунисты не могут выступать иначе как с пацифистских позиций. Это пёрл достойный запечатления!

Когда большевики призывали к превращению империалистической войны в гражданскую, они имели в виду превращение войны между нациями и государствами в войну между классами, а вовсе не в войну между гражданами (страшно предположить, что же Овсянников понимает под словами Маркса о мировой гражданской войне). Гражданская война в устах большевиков — это классовая война, а не любая вообще гражданская война. Тем более, что в Украине с самого начала не было никакой гражданской войны. Война целиком и полностью является следствием империалистических противоречий и империалистического вмешательства США, Европы и России, дележа между этими хищниками украинского пирога.

После позорного предательства интернационализма в 2014 году практически всеми коммунистическими партиями и организациями на первое место начинают выходить центристы-пацифисты. Их задача примирить различные направления социал-шовинизма. Когда империалистическая война в Украине закончится (если она не перерастёт в Третью мировую), кто-то должен будет склеивать заново «левое движение» России и Украины. Примирять пацифисты будут программой формального интернационализма, что ярко продемонстрировала минская резолюция.

Пролетарский интернационализм есть один из важнейших принципов узкой левой. Быть пролетарским интернационалистом, как показывает нам пример Овсянникова и множества таких, как он, это не значит лишь признавать империалистический характер войны. Недостаточно даже формальных проклятий в адрес империалистов. Важны наши действия. На деле российские пацифисты ни на минуту не рвали с открытыми красно-коричневыми или чёрно-коричневыми, оказавшимися по разные стороны баррикад, — кто на стороне русских, кто на стороне украинских буржуев. На деле пацифисты ни на минуту не выступали против империализма, против грабежа Украины Россией и Европой, они лишь звали к «цивилизованному», «мирному» переделу собственности.

Для характеристики узкой левой следует рассмотреть ещё одно очень важное явление. Это доктринёрство и левый ревизионизм, который часто доктринёрству сопуствует. Такую разновидность коммунизма в Манифесте КП Маркс и Эгельс называли «истинным социализмом», Ленин же называл это пародией на большевизм. Суть этого направления, во-первых, в полном отрицании борьбы за демократию — это явление более полно Ленин рассматривает в статье «О рождающемся направлении империалистического экономизма», — во-вторых, в вульгарном применении марксизма. Одним из ярчайших примеров в современной России является редакция журнала «Прорыв» и её интеллигентская, элитарная теория «научного централизма». Очень часто доктринёров и вульгарных марксистов по внешним признакам путают со сторонниками узкой левой, чем активно пользуются широкие и все либералы вообще.

Что нужно, чтобы узкая левая укрепила свои позиции и превратилась из чисто идейного течения в действительное движение, способное увлечь рабочий класс?

Первым условием такого развития является преемственность. Сталинская контрреволюция разорвала революционную преемственность партии. Многие поколения коммунистических подпольщиков в России организовывались и гибли, совершенно не оставляя после себя последователей и серьёзных исследований или политической публицистики. Открытая контрреволюция конца XX века создала условия для формирования нового революционного поколения. Однако ревизионистское наследие сталинизма, с одной стороны, влияние «евролевых» ревизионистов с другой, гарантировали относительно долгий период формирования в России новой школы ортодоксального марксизма, выкристаллизовывающейся в условиях, когда даже крайне-правая полуфашистская партия КПРФ называет себя коммунистической и марксистской.

Вторым условием является подъём рабочего движения, способный создать классовую базу для марксистов. В настоящий момент мы переживаем период реакции и упадка, который характеризуется острой борьбой идейно-политических направлений. Именно в такие периоды марксисты уделяют больше внимания теории. Идеи и программы, выдвинутые в период упадка всеми классами населения, будут проверены на новом, революционном этапе развития общественно-политической жизни.

Третьим условием является размах пропагандистской работы. Крайне важно для марксистов поставить свою пропаганду на хороший уровень. К несчастью, сегодня очень часто ревизионисты умеют поставить свою пропаганду лучше марксистов, умеют организовать и привлечь все возможные ресурсы для распространения своих взглядов. Нам этого крайне не хватает.

Революционный марксизм, т. е. узкая левая, в современной России организационно распылен. Решение задачи организационного сплочения марксистов важнейшее дело. Сумев организационно сплотиться, поставить свою пропаганду, узкая левая неизбежно вовлечёт в сферу своего политического влияния наиболее революционные элементы рабочего класса. Однако такой партии, такой революционной организации нельзя расчитывать на серьёзные успехи в мирные периоды «благополучного» течения жизни при капитализме. Естественной средой революционной партии является революционный подъём рабочего класса. Подготовить организационный и теоретический фундамент, способный в условиях такого подъёма выдержать политический вес гигантской массы пролетариата, вот задача задач, требующая от нас ежедневной, тяжёлой и упорной работы. Так примемся за работу, товарищи!

Марков Иван